Неточные совпадения
— Ага, — оживленно воскликнул Бердников. — Да, да, она скупа, она жадная! В делах она — палач. Умная. Грубейший мужицкий ум, наряженный в книжные одежки. Мне — она — враг, — сказал он в три удара, трижды шлепнув ладонью по своему колену. — Росту промышленности русской — тоже враг. Варягов зовет — понимаете?
Продает англичанам огромное дело. Ростовщица. У нее в Москве подручный есть, какой-то хлыст или скопец, дисконтом векселей занимается на ее деньги, хитрейший грабитель!
Раб ее, сукин сын…
Ибо ведь всю жизнь свою вспоминал неустанно, как
продали его где-нибудь там в горячей степи, у колодца, купцам, и как он, ломая руки, плакал и молил братьев не
продавать его
рабом в чужую землю, и вот, увидя их после стольких лет, возлюбил их вновь безмерно, но томил их и мучил их, все любя.
К ее душевным страданиям присоединяется еще страх перед изгнанием из жилища, нищетой и разлукой с детьми, которых китайцы обыкновенно
продают, как
рабов, на сторону.
Князь великий Всеволод! Доколе
Муки нам великие терпеть?
Не тебе ль на суздальском престоле
О престоле отчем порадеть?
Ты и Волгу веслами расплещешь,
Ты шеломом вычерпаешь Дон,
Из живых ты луков стрелы мечешь,
Сыновьями Глеба окружен.
Если б ты привел на помощь рати,
Чтоб врага не выпустить из рук, —
Продавали б девок по ногате,
А
рабов — по резани на круг.
— Не хочет-с, не хочет сама себе помогать,
продает свою свободу за кареты, за положение, за прочие глупые вещи.
Раба! Всякий, кто дорожит чем-нибудь больше, чем свободой, —
раб. Не все ли равно, женщина
раба мужа, муж
раб чинов и мест, вы
рабы вашего либерализма, соболи, бобры — все равны!
Русские до принятия христианства ездили в Константинополь
продавать там
рабов; при византийском дворе они видели пышность и роскошь, которые дразнили их.
Иван. За тридцать серебреников
продал Иуда нашего спасителя; а это еще золото. Нет, барин, я не такой человек; хотя я
раб, а не решусь от вас взять денег за такую услугу.
А ежели Субханкулов скажет, что Мокея Данилыча надо у самого хана выкупить, а он дешево своих
рабов не
продает, так вы молвите ему: а как же, мол, ты, Махметушка, два года тому назад астраханского купеческого сына Махрушева Ивана Филипыча с женой да с двумя ребятишками у хана за сто, за двести тиллэ выкупил?
Ермий всех своих
рабов отпустил на волю, а все прочее «богатство многосущное»
продал и деньги разделил между нуждавшимися бедными людьми.
Но купцы в свой черед ответили Фалалею, что и они теперь тоже стали все христиане, как их император, но что это дела не изменяет, и что, сколько Фалалей им должен за товары, они все это желают с него получить. А иначе, — говорят, — мы возьмем
рабов, выставим все, что здесь видим, на базаре и
продадим.
Тогда заимодавцы привели
рабов и велели им при себе же взять все, что было в доме у Фалалея, и вынести на базар, а семью его из обобранного дома выгнали и самый дом заперли большим замком и ключ отдали известному в Аскалоне доимщику Тивуртию, с тем, чтобы он этот дом
продал и вырученные деньги поделил между всеми, кому Фалалей должен.